Ты видишь её, руки дернутся - перекреститься,
Но ты же снимаешь всю святость с себя по утрам.
Идешь на работу, пьешь кофе и врёшь этим лицам,
Ты врешь им и, кажется, веришь во все это сам.
Ты врешь, что погода прекрасная, врешь, что не помнишь, когда же была настоящей седая зима, ты врешь, что сменил просто так телефонный свой номер (да кто просто так меняет свои номера?), ты врешь, что не пьешь алкоголь никогда и нисколько, что пишешь ночами, вдыхая лишь запах чернил. Ты врешь, потому что от правды становится горько. Ты врешь им, что ты никогда никого не любил.
Ты видишь её, и дрожит, и колотится сердце. Солёная горечь мешает поглубже вдохнуть. И боли так много, что ей больше некуда деться. И пеплом становится вся твоя лживая суть.
И ложь прорастает, давая скупые побеги, ладонями липкими душу сжимая в тиски. Уснув в ноябре, просыпаешься только в апреле, и ложь рассыпается сохлой землёй на куски.
Ты ходишь по храмам, ты ездишь по странам всё чаще. Везде оставляя кусочки разбитой любви. И только от этого - кофе становится слаще. И только от этого как-то теплее внутри.
Заклеив всю боль ярким стикером, спрятав поглубже обугленный, выженный, слабый кусочек души, покой не вернёшь - только сделаешь хуже и хуже... огонь не зажжёшь там, где прежний так долго тушил. Но вылечит Слово - так мантры читают годами, но вылечит Память - со временем станет слабеть, такая любовь словно жребий - уж раз выпадает,
то дай ей,
пожалуйста,
дай ей
в тебе отболеть.
